Дневник

Повешу царицу, царя обезглавлю,
Но щёку не тронет слеза.
В театре абсурда есть правило слабых:
Шестёрка главнее туза.

Мне тоже не нравится нож гильотины,
Удавки фатальная нить,
Пускай я считаюсь последней скотиной,
Но кто-то ведь должен казнить!

Все бунты и смуты кончаются плахой,
Емелька и Стенька – пример.
И сколько бы ты, обыватель, ни ахал,
А всё же приходишь в партер

Будем радоваться. Будем злиться.
Будем ветер качать в губах.
Будем морды менять на лица,
Вышивая тату на швах.

В разночинцы пойдет разносчик,
В терапевты подастся псих...
Я целую святые мощи,
Умоляя спасти других.

Карманное счастье: в цветах пламенеть,
Доде перечитывать с горя,
Разлапистым кедром звенеть-зеленеть
У самого синего моря.

Карманная вера - такая же муть,
Карманная слава - путана.
Но как ни пытаюсь себя обмануть,
Никак не прожить без кармана.

Безветрие природы и души…
Ничто не диссонирует с дуэтом –
лауреатом утренних туманов.
Когда ещё удастся так сыграть
на колокольцах капелек, скользящих
наклонно, не предчувствуя паденья
в амфитеатры домиков вороньих?

Акустика предвестия стиха…
Двойное эхо шорохов на крыше,
искрение наитий, колыханье
и шелест осыпания названий
предметов от смещения пропорций –
всё плещет там, где скоро будет море
и парус, и надежда в междустрочьях.