Стихи

Погладишь мир, и он котом
Прижмется к телу, замурлычет,
А пнешь ногой – он не захнычет,
Царапнет по глазам потом.

Я мир кошачий, приласкав,
Вдоль шерсти глажу добрым словом…
Перевожу себя, слепого,
Через дорогу за рукав.

Над Чатыр-Дагом небо Ленинграда
И подмосковный дождик затяжной.
Любуюсь продолжением Эллады
И Византии древней сединой.

В галактике моих ассоциаций
Планета – не крупнее воробья,
И, сидя на траве цивилизаций,
Я вечность замыкаю на себя.

Плющом увиты каменные боги,
В зрачках пещер расплавлен зодиак.
Не в Мекку и не в Рим ведут дороги,
А в храм души, мой личный Чатыр-Даг.

Откуда вдруг такой красивый снег? –
Из фабрики безоблачных свиданий,
Где ангелы без всяких назиданий
В три смены перемалывают век,

И время второсортною мукой,
Оплаченное перстнем Соломона,
Ссыпается с конвейера сезона
На купола церквушки городской.

А городу нет дела до зимы,
Он, мышью опрокинувшись летучей,
Пьет кровушку поэтов невезучих,
Стихи переправляя на псалмы.

У всех свои заботы, свой удел –
У города, у снега, у поэтов…
Пишу письмо в небесную газету:
«Ищу работу. Ангел снежных дел».

Вечер тих и фиалков,
Воздух в озеро льёт.
Две земные русалки
Здесь полощут бельё,
И на шатком причале,
Наблюдая закат,
О любви и печали
Две судьбы говорят.
Ну, а как же иначе
Отражаться в воде, –
Всё о бабьей удаче,
О мужьях да еде.
Стрекоча неустанно
О житейских делах,
Всю сметану тумана
Унесут в подолах.
А камыш всё запомнит
У студёной слюды,
И в стреле Ориона
Две качнутся звезды.

Близость родины. Ветер в лицо.
Дух, заверченный керченской пылью,
Выжигает стигматы на крыльях
Говорящих на русском птенцов.

Здесь не пышет барочной Москвой,
Мох античности ссохся до хруста,
На краю государства-Прокруста
Только ветер бузит штормовой.

Ты – пламя резных цикламенов меж словом и взглядом,
Я – гимн, воспевающий это нарядное поле.

Не веришь? Смотри, вот пчела пьет любовную влагу,
Стрекоз голубых эскадрилья идет на посадку,
Согнувшись в дугу, непомерно огромную ношу
Несет муравей в общежитие для утепленья.

Ничто предшествует Всему, тем утверждая верховенство
Над сущим. Так и белый цвет – источник разноцветных рек.
Ничто – оно итог Всему, и в этом круге – совершенство.
Я тоже вписан в этот круг. Я – совершенный человек.

Кроты – ударники земли, дельфины – дети океана,
И птицы – жители небес, – всё в круге продолжает бег.
Но если «Все – и есть Ничто» – не только парадокс коана,
То, постигая в этом смысл, я – всемогущий человек.

Плохо слушаю и шумно,
Слишком много говорю…
В одичалости бездумной
Одиночеством сорю.

Спел. Прощупываю звуком
Самодельный круг зеркал.
Эхо сдавленно и глухо
Мимо уха – на вокзал.

По грязной, темной лестнице, где запах кошек густ,
В мой дом приходит вестница – дыханье Божьих уст.
Входя, росу хрустальную стряхнет с волос: «Привет!», –
Смешная, целовальная, желанней гостьи нет.
Повесит шубку-облако в прихожей на стене
И солнечное яблоко протягивает мне.
Мы делим солнце поровну, – душа моя, держись! –
Восторгом во все стороны разбрызгиваем жизнь.

Отсутствие смысла удлиняет жизнь,
Отсутствие слов удлиняет речь.
Что же удлиняет жизнь слова,
Если не пустота?
Впрочем, вакуум – тоже присутствие,
Значит, и он не вечен.
Было тебе напутствие:
Радуйся, человече.
Невежда? – Невежда. Веселый и статный
Идешь по жизни, а взгляд пылает.
К чему притронешься – расцветет,
Что пригубишь – благоухает.